Продолжаем рассказывать о современном состоянии бывших военных городков и людях, которые в них живут. В этот раз мы «рассекретим» авиагородок Бобровичи возле Калинковичей. Здесь, скрытый в лесу от любопытных глаз, находился один из самых больших аэродромов на территории Беларуси, где базировались фронтовые бомбардировщики Су-24. Самолеты были готовы ко взлету в кратчайшие сроки и могли выполнить боевую задачу в любую погоду. Эти машины создавались для большой войны в Европе и могли нести ядерные бомбы, которые хранились неподалеку от аэродрома. Сегодня всего этого нет и более мирное место трудно себе представить. Что удивительно, теперь это очень ухоженный городок с развитой инфраструктурой и дешевыми квартирами.
Мирный и красивый
Все знают, во что превращаются оставленные военными гарнизоны. Но авиагородок в Бобровичах исключение. Чистые улицы, все покрашено, побелено, аккуратный сквер в центре, зеленые дворы с ухоженными домами — поразительно! Готовятся к «Дожинкам»? Местные говорят, что тут так всегда было, и привычка жить в чистоте осталась.
На весь авиагородок только одна улица — Лесная
Военный городок начинался с бараков и нескольких казарм в лесу за деревней Бобровичи. Теперь по размерам городок не уступает поселкам городского типа: здесь живет более двух тысяч человек.
Жилой фонд — многоквартирные дома. В 50-х здесь строили двухэтажные ДОСы по типовому «военпроекту» — их наберется с десяток. Позже перешли на панельные пятиэтажки. Мы удивились двум девятиэтажкам: их среди леса никто не ожидал увидеть.
Сколько должна стоить квартира с минимальным ремонтом? Минчане будут удивлены, но в Бобровичах однокомнатную с видом на лес можно купить всего за 7 тысяч долларов. Есть и двухкомнатные за 10−12. В общем, если вам нужны свежий воздух, природа, хорошая инфраструктура, магазины, больница, детский сад и школа в шаговой доступности, то это хороший вариант.
Больница
В городке своя котельная на газу, в квартирах тепло, есть горячая вода. Раньше водоснабжение шло от огромной водонапорной башни, но недавно поставили станцию обезжелезивания — теперь воду даже дети пьют из-под крана. Есть еще общественная баня, местные ее очень любят.
Бывшая гостиница. Рядом — кафе
С трудоустройством, конечно, есть проблемы: не всем же работать в местном ЖКХ или на пилораме. Но рядом есть Калинковичи (около 25 км) и Мозырь (около 35 км) — многие ездят в город. Благо автобус ходит четыре раза в день плюс маршрутки.
Детский садик
Центр культурной жизни авиагородка — бывший Дом офицеров, а ныне — Дом культуры. То, что здание строилось для военных, выдают надпись и изображение на фасаде.
Дом офицеров
В 90-е в ДК, бывало, приезжали подраться из соседних деревень, но местные всегда давали отпор: в городке был свой офицерский патруль, который выпроваживал буйных «гастролеров».
Раньше городок считался закрытым, вход был по пропускам. Но это не мешало приглашать на танцы девушек из соседних деревень: в гарнизоне было много молодых и неженатых летчиков. Вообще, здесь был центр цивилизации для окрестностей.
— Многие у нас девчат из местных замуж позвали, — рассказывает бывший авиатехник Анатолий Гончарук. — Представьте, что после войны здесь было: разруха. Если бы не городок, люди бы в Бобровичах кричали «ура» на машину. Это я вам точно говорю.
Детей военных было столько, что они не вмещались в свой детский сад — возили в соседние деревни. Школа в Бобровичах одна, в нее ходят и из деревни, и из городка. Было время, когда в ней учились в две смены. Теперь все изменилось. Если раньше было по три класса на параллели, то теперь по одному еле набирается.
Первые ДОСы
Несмотря на оторванность от цивилизации, в городке было хорошо налажено снабжение: в «Военторге» было все. Магазинов и теперь хватает, на ассортимент никто не жалуется. Дополнительно по выходным из Мозыря приезжают автолавки, привозят свежее мясо, яйца.
Кстати, редкое явление, но в городке есть место, где можно и кофе попить, и закусить, и юбилей справить.
Черные дни
Но были и черные дни.
— Об аварии в Чернобыле узнали 1 мая, — говорит Анатолий Гончарук. — Зная расстояние между нами и ЧАЭС (меньше 100 км по прямой), жены с детьми уехали на время из гарнизона — по городку одни мужики ходили. Раньше мы еще и «гробовые» за радиацию получали, потом все отменили. Теперь у нас "чистая зона".
А потом пришел 93-й год, и личный состав полка собрал чемоданы. Улетали не все — в основном те, кому до пенсии не хватало выслуги. Анатолию не хватало двух лет, но он все равно решил остаться: полк уходил на аэродром в Каменку в Пензенской области, а условия там были не из лучших (эту российскую авиабазу уже закрыли. — Прим. TUT.BY).
Частные дома здесь редкость
— Когда полк улетал, я сидел на балконе и провожал самолеты… За каждый — рюмку. Плакал. А потом стало тихо. Так тихо, что даже страшно. Представьте, самолеты ведь тут много лет ежедневно летали, днем и ночью, к постоянному гулу привыкли.
В освободившиеся квартиры заселились новые люди: желающие нашлись быстро.
В самом городке, кроме жилого фонда, были армейские склады, офицерская столовая и даже гостиница. В последней теперь что-то вроде дома престарелых. Столовую выкупили под розлив соков. Склады же и прочие здания приспособили под свои нужды коммунальники и частные организации. Например, там, где был склад, открыли колбасный цех. В здании рядом в сезон солят лисички. Через дорогу — пекарня. Санчасть стала больницей.
Не все здания дождались новых владельцев
Подлететь и разбомбить
Аэродром в Бобровичах начали строить накануне войны в 1941 году, но толком ничего не успели. Достраивали уже после, в 1944-м. На аэродроме дислоцировался 953-й бомбардировочный полк «Витебский». Летали на Миг-17, потом на Су-7БМ. В 1982-м на аэродром сели новенькие Су-24.
Командно-диспетчерский пункт аэродрома
Отметим, что в 1980-е в Бобровичах было два бомбардировочных полка: 953-й бомбардировочный авиационной полк (бап) «старый» и 306-й бап «новый». 306-й бап был расформирован в 1987 году, а «старый» навсегда улетел в Россию в 1993 году.
Аэродром Бобровичи, лето 1977 года. Взлетает Су-7БМ. Фото: Ю. Ушаков
Фронтовой бомбардировщик Су-24 был одним из носителей атомного оружия четвертого поколения. Они и сейчас летают.
На внешней подвеске самолета могла крепиться тактическая ядерная бомба мощностью 150−300 килотонн. Этого вполне хватало для уничтожения важного стратегического объекта, долететь до которого фронтовой бомбардировщик мог очень быстро: максимальная скорость Су-24 составляла 1700 км/ч.
Фото: wikipedia/Alexander Mishin
Об этом самолете на Западе стало известно только в 1976 году, но тогда это были лишь догадки: никакая информация о машине, даже фотографии, до середины 80-х годов не попадала на страницы открытой печати.
Западные военные сразу усмотрели в машине большую опасность: комплекс управляемого вооружения, ядерные бомбы, высокая максимальная скорость. Такой бомбардировщик мог нанести большой урон инфраструктуре НАТО в Европе.
Применение ядерного оружия подразумевалось на стадии проектирования самолета, Су-24 с завода комплектовались шторками, защищающими экипаж от светового излучения ядерного взрыва.
Но также Су-24 имеет славу достаточно сложной в пилотировании и аварийной машины. Ветераны вспоминают, что когда фронтовой бомбардировщик приняли на вооружение, падало по пять-шесть машин в год. Самолет был очень сложным, обилие электроники сказывалось не лучшим образом: отказывало управление, случались неисправности в двигателях. Бывало также, что одно крыло изменяло стреловидность, а другое — нет.
Фото: www.bvvaul.ru
Об аварийности самолета знало высокое начальство, поэтому, когда бобровичские летчики начали готовиться к параду на Красной площади в Москве, техникам поступило распоряжение зафиксировать чеку катапультного кресла. Это делалось для того, чтобы летчики не могли в случае отказа техники катапультироваться. «Уронить» самолет на Москву они не имели права и должны были до конца бороться за него. Анатолий Гончарук говорит, что летчики, зная это, ходили сами не свои. К счастью, на парад они так и не полетели.
Фото: bvvaul-barnaul.narod.ru
Вопреки мнению, что военные летчики имели неограниченный доступ к спирту, который используется в самолетах, для бомбардировщика Су-24 его требовалось немного — 3 литра для охлаждения радиостанции. А вот истребитель-перехватчик Миг-31 в этом плане был и в самом деле «выгодной» машиной: он брал на борт 150−180 литров.
К слову, на разведчике Су-24МР для охлаждения электронных блоков контейнера разведывательного оборудования лазерной разведки использовалось 80 литров чистого спирта. Но таких самолетов в полку не было.
«Остались лишь полоски мяса»
Случались в Бобровичах и аварии. Начальник группы тормозных парашютов капитан Василий Шариков вспоминает, как во время тренировочных полетов 22 декабря 1993 года разбился экипаж Юрия Матвеева и Владимира Кириченко.
Во время отработки посадки по приборам их Су-24 столкнулся с землей за взлетно-посадочной полосой (ВПП), после удара машину подбросило в воздух, она перевернулась и загорелась. Шансов спастись у пилотов не было. На месте их гибели установлен памятник.
За два года до этого — 12 ноября 1991 года — при отработке бомбометания на полигоне Повурский в Украине разбился еще один Су-24 из Бобровичей. Капитану Василию Шарикову пришлось лично участвовать в поисках пропавшего самолета.
— Опытный был экипаж. Это был их последний ночной вылет. Нужно было точно отбомбиться на хорошую оценку. Штурман хорошо видел цель, разговаривал с пилотом, при этом они отключили зуммер системы предупреждения столкновения, чтобы не мешал. В итоге упустили высоту, зацепились фальшкилем за край деревьев и на всей скорости вошли в лес. Две секунды — и нет самолета: взорвался.
Мы выдвинулись на поиски, доехали до леса, решаем, куда свернуть. Тут нам навстречу — местный украинский парень на мотоцикле. Мы его спросили: «Ты самолет видел?» Он пожал плечами и сказал, что нет. Тогда мы решили, что ошиблись, и повернули в другую сторону. Проходили полдня — ничего не нашли. Вернулись. Пошли в сторону, откуда ехал парень, и обнаружили место катастрофы. От летчиков ничего не осталось — только мелкие косточки без плоти: птицы и звери постарались. Единственные останки, которые удалось найти, — тонкие полоски мяса, застрявшие в тормозном парашюте.
Удар был такой силы, что орудийный ствол (Су-24 вооружен 23-мм пушкой) насквозь пробил дуб диаметром в полметра и застрял. Мы его даже доставать не стали.
Анатолий Гончарук и Василий Шариков
А почему парень соврал? Так он раньше всех нашел место падения и украл оттуда блок системы распознавания «свой — чужой», который спрятал у себя дома. Когда он нас встретил, то совершал вторую ходку, надеясь найти еще что-нибудь ценное.
Отсутствие этого блока сильно всполошило чекистов: эта секретная система была желанной добычей всех западных разведок. Ведь ответ от самолета «я свой» блокирует применение по нему средств ПВО в штатном режиме. Особисты быстро вычислили, кто украл важный блок, но строгого наказания не последовало: парень не успел его вскрыть.
Грибы, но не атомные
Рядом с аэродромом располагалась особая зона, где размещались ядерные боеприпасы. Обвалованные помещения были тщательно замаскированы, а вход в них прикрывали толстые стальные гермодвери. Что происходило на территории, держалось в строгом секрете, этому способствовали серьезная охрана, высокий забор и несколько рядов колючей проволоки.
Бывшая секретная зона
— Здесь «бешеная» охрана была! — рассказывает Анатолий. — Тех, кто охранял, мы называли «глухонемыми»: про свою службу никто из служивших там не распространялся. Может, сейчас уже и расскажут, а тогда эти ребята под страхом смерти молчали.
Раньше здесь хранили ядерные бомбы, теперь выращивают грибы
Предположительно, мощность хранимых авиабомб составляла 150−300 килотонн. В иностранной литературе данные боеприпасы маркируют как ТН-1000 и ТН-1200. Эти обозначения приводит в своем справочнике «Современная военная авиация и ВВС стран мира» английский эксперт Дэвид Дональд. Какие названия для этих бомб в Су-24 используют военные в России, до сих пор является гостайной.
С воздуха бомбохранилище увидеть не удастся: выглядит оно как поросший деревьями холм
От хранилищ дорога вела к первой эскадрилье, в ней было 10 самолетов, к которым и подвешивали во время тренировок эти бомбы.
Сейчас бывшие бомбохранилища представляют собой арочное помещение длиной 45−50 метров с плиткой на полу. Стены, естественно, из толстого железобетона. А вот гермодверей уже нет: сдали на металл. Там, где раньше хранились ядерные бомбы, теперь выращивают грибы вешенки.
Вешенки
Рядом c секретным объектом для маскировки стояли старая военная техника, резервуары, куча угля — сверху это должно было смотреться как склад запасных частей. Даже сейчас на снимках со спутника вы бомбохранилища не увидите: они выглядят как холм, поросший лесом. А вот местный кузнец до сих пор здесь уголь себе добывает.
Был еще один арсенал в двух километрах от аэродрома. В нем хранились обыкновенные боеприпасы. Тонны авиабомб еще долго охраняли, а потом вывезли на утилизацию. От арсенала осталась лишь бетонная арка в лесу.
Как поджечь озеро?
На авиацию в Советском Союзе средств не жалели: по железнодорожной ветке привозили новенькие двигатели, запасные части и топливо. Летчики оттачивали мастерство пилотирования и бомбометания, не щадя керосина: за одну летную смену сжигалось до 200 тонн.
— Нам иногда помогали местные колхозники техникой, — говорит Анатолий. — Так вот, стоим с председателем, разговариваем, он между делом и спрашивает: «Сколько заправляете в бомбардировщик топлива?». Я отвечаю, что 18 тонн керосина и хватает этого на два часа полета. Председатель чуть не присел: это же всему его колхозу на два месяца работы.
Остатки бетонных плит аэродрома
Рядом с городком есть Комсомольское озеро, которое местные называют Комса. Здесь отдыхали, купались, ловили рыбу. Однажды в него слили «излишки» керосина и подожгли. Стоит ли говорить, что после такого озеро стало мертвым.
Затем военные решили исправить ситуацию. Озеро разделили на две части, пересыпав наполовину дамбой из песка. Левую половину оставили без изменений, а правую вычистили, засыпали привезенным песком и наполнили чистой водой, соорудили пляжик. Но годы прошли, и сейчас озеро заросло и больше напоминает болото.
Керосин проливался и под землю. Говорят, что последний командир части после вывода полка в Россию занимался «добычей» из керосинных скважин.
Мародеров не пустили
Аэродромное хозяйство могла постичь участь гарнизона в Зябровке или Ветрино. Однако от мародеров большую часть строений уберегли. В 1993 году здесь была сформирована 123-я авиационная комендатура (с 2004 года — 123-й отдельный батальон охраны и обслуживания аэродрома). Склады, гаражи и прочая недвижимость перешли на баланс Калинковичского ЖКХ. Сейчас многое сдается в аренду или выкуплено в частную собственность.
Взлетно-посадочная полоса без бетонных плит
А вот сам аэродром не сохранили, в 2014 году батальон охраны ушел, а с ним исчезли и железобетонные плиты взлетно-посадочной полосы — более 3 километров. Кто и куда их вывез, в Бобровичах не знают. Надеемся, что эти плиты пригодились в хозяйстве. Старожилы говорят, что с аэродрома еще можно летать: под слоем песка находится старая бетонная ВПП.
Судя по свежим траншеям вокруг аэродрома, недавно добрались и до кабелей. Нет уже и металлических ангаров, где хранились самолеты.
А вот огромное здание технической части уцелело. Там, где раньше могли одновременно обслуживаться два Су-24, теперь пилят лес. Судя по объемам заготовленной древесины и огромным кучам щепы, здесь хозяйничает большое предприятие. Жизнь аэродрома продолжается.
Если вы жили в таком закрытом городке и готовы нам рассказать о своей службе, напишите на почту: stroika@tutby.com.
Источник: